Много ли надо для счастья?!

27.04.2010 17:32

С каждым днем меняется облик столицы Чеченской Республики, он становится все краше и нарядней. Стерты следы войны. Уходят в прошлое воспоминания: веселей становятся лица грозненцев, на которых еще несколько лет назад лежала тень печали, скорби, боли. Жизнь продолжается.

Иду по утреннему Грозному. Навстречу идет женщина, еще издали ловлю на себе ее взгляд, замечаю радушную улыбку. Пытаюсь вспомнить…

- Не узнаешь? Неужели забыла, как мы познакомились десять лет назад…

Десять лет… Вспомнила…

Грозный. Весна 2000-го. Улица 8 марта. Во дворе Общества слепых развернута кухня. Длинная очередь за рисовой кашей и буханкой хлеба. Мрачные, полумертвые лица, равнодушные глаза стариков и женщин, дожидающихся своей очереди. Рядом еще одна очередь – за водой. У колодца. Сюда два раза в день доставляют питьевую воду. Одни с ведрами, другие с флягой, третьи с канистрами. Воду набирают бережно, берегут каждую каплю. Ни журавля, ни другого приспособления у колодца нет. Набирают воду ведром, привязанным к веревке: если его просто опустить в колодец, воды не наберешь, поэтому надо наловчиться так, чтобы ведро упало в воду вверх дном, тогда оно утонет и опрокинувшись, наполнится водой, после чего поднимают наверх. Еле живая бабулечка с пятилитровой канистрой никак не может справиться с веревкой. К ней подходит небольшого роста женщина: «Ну-ка, бабушка, давайте-ка я Вам помогу…», забирает веревку, добывает воду и, аккуратно наполнив канистру, берет старуху под руку: «Пойдем-те, я Вас провожу немного». «Ой, доченька, дай-то тебе Бог здоровья, да убережет он тебя от беды», - шепчет старуха.

Русская бабушка и средних лет чеченка. Они медленно идут вверх по улице, две хрупкие фигурки, две жертвы, пострадавшие по вине тех, чьи безумные действия стали причиной войны.

Позже я узнала, что первую зовут баба-Оля, она жила на соседней улице, вторая – Зугра – проживает через несколько кварталов, а здесь, на базарчике «Поворот», ведет мелкую торговлю. (В то время большим спросом пользовались батарейки для транзисторов, так как не было электричества; парафиновые свечи, мыло, зубная паста и другие предметы первой необходимости)…

Зугра Вахарсултановна Эскерханова живет в Грозном с 1982 года. Они с мужем и трехлетним первенцем переехали сюда из города Хасавюрт. Не могли нарадоваться тому, что сбылась их мечта – жить в утопающем в зелени, красивом, современном городе. Устроились на работу, купили земельный участок, построили дом. Выкраивали время, чтобы сходить в кино, театр, на концерт. По выходным обязательно водили детей в излюбленное место для отдыха – парк им.Кирова, и почти каждый день Зугра гуляла с детьми в небольшом парке по улице Павла Мусорова.

Конец восьмидесятых внес свои коррективы в жизнь, наступила эпоха перестройки. Произошли изменения во власти. Год за годом обстановка в республике накалялась.

Когда начались военные действия, детям Зугры было 15, 11 и 5 лет (дочь и младший сын родились уже в Грозном).

- Мы до последнего не уезжали из города, не могли покинуть свой кров, не верилось, что здесь действительно могут развернуться военные действия, - вспоминает она.

Но бежать из города все же пришлось. В конце декабря уехали к родителям в город Хасавюрт. Через несколько месяцев вернулись, оставив детей у родственников. Вернулись, потому что Грозный был дорог, он стал родным, здесь был их дом.

В 95-м им повезло. Дом уцелел, были лишь частичные разрушения. А во второй раз, в 2000-м, на месте дома они обнаружили груды развалин. Поначалу жили, вернее, ютились в полуразрушенном доме сестры. Трудно было: ни света, ни воды, ни газа. Потом перешли к себе. С помощью родных приспособили бывшую кухню под жилье.

Но как жить дальше? Вернее, как выжить, когда с наступлением темноты замирает все вокруг и тогда каждая минута кажется вечностью? Когда вся ночь проходит в тревоге и ты прислушиваешься к каждому шороху, не знаешь откуда ждать беды, но точно знаешь, что в любую минуту в дом могут ворваться люди в камуфляжной форме и забрать мужа неизвестно куда?! На что жить? И Зугра решила заняться торговлей, чтобы заработать на хлеб. Один раз в неделю ездила в Хасавюрт: закупит товар, выполнит заказы знакомых, проведает детей и родителей, а потом снова в Грозный, туда, где когда-то был цветущий город и была цивилизация. Туда, где в любой момент может оборваться жизнь. Так было… И это трудно забыть.

Еще труднее жить с жуткими воспоминаниями о недавнем прошлом, когда ты везде видишь следы войны. Идешь по разрушенному городу мимо домов, каждый из которых напоминает о том или ином человеке, событии. Трудно смотреть на каркасы некогда бывших многоэтажек, когда видишь, как свисает с одного из этажей прочно закрепленная добротным хозяином газовая плита или полка, когда зацепившиеся за обломки детские вещички, словно разорванные флажки, развевают ветра, будто взывают о помощи. Больно видеть разрушенные школы, институты, предприятия, где когда-то кипела жизнь, где люди смеялись, влюблялись, женились, строили планы на будущее. Страшно, когда осознаешь, неизвестно, сколько лет понадобится, чтобы на этом пепелище снова вырос город…Горько, что никогда не увидеть возрожденный Грозный. Разве что во сне…

Однако чудеса бывают не только в сказке. Еще три-четыре года назад следы войны постоянно напоминали нам о жутком прошлом. Сегодня их нет. Так же, как нет следов печали на лице моей знакомой, еще несколько лет назад выглядевшей намного старше, с заплаканными, опухшими глазами, издерганной, нервной.

- Вспомнила. Как живешь, Зугра, где? Как дети, муж? – обнимая, засыпаю ее вопросами.

- Я здесь работаю, пройдем, посиди со мной хоть полчасика, - улыбка не сходит с ее лица, в глазах веселая искра радости.

- Сегодня мне бы очень хотелось скинуть лет двадцать из своих 50 лет, чтобы пожить немного молодой. Помнишь, мы и не думали, что увидим таким красивым наш город, а каким он стал! Это все он, спасибо ему, - кивает Зугра на портрет Рамзана Кадырова. – А ведь, когда его назначали, я и сама сомневалась - молод слишком. А теперь, каждый день я езжу на работу и не могу налюбоваться нашим городом, мечетью, растущими как грибы после дождя высотками. Знаешь, мне иногда кажется, что все это сон. Я спокойно работаю весь день, знаю, что мне ничего не угрожает. Вечером закрываю магазин, еду домой… Счастливая я, оказывается! А знаешь, сколько у меня внуков? - и, перескакивая с одного места на другое, она рассказывает о детях, внуках, родных. Рассказывает с улыбкой, ни разу не вспомнив о прошлом.

Старший сын Зугры получил образование в нефтяном институте, младший в этом году окончил Волгоградский медицинский университет, работает там же в клинике. Оба женаты, дочь замужем.

- Мы получили компенсацию за разрушенное жилье. К сожалению, построить дом на эти деньги, не удалось, потому что очень подорожали строительные материалы. Шаг за шагом мы кое-что делаем, отстраиваемся, - не унывает она.

Узнала я и о том, что моя знакомая за это время дважды совершила хадж, ездила в Мекку вместе с отцом, матерью и сестрами.

Зугра права, она, как и все мы, обязана своим спокойствием Президенту Чеченской Республики Рамзану Кадырову, который вопреки утверждениям скептиков сумел сплотить команду, которой удалось сделать сказку былью. И сотни, тысячи людей, также как и Зугра Эскерханова, смогли обрести жилье, работу, душевное спокойствие. Они могут быть спокойны за судьбу своих детей и внуков, которые сегодня учатся в светлых, просторных, хорошо оснащенных школах, сузах и ВУЗах.