ПАТРИОТИЗМ ЧУРЕКА И СЫВОРОТКИ ИЛИ ОБ ИСТИННОЙ ПОДОПЛЕКЕ НЕКОТОРЫХ ПОПОЛЗНОВЕНИЙ «ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ» В ЧЕЧНЕ

06.07.2007 16:08

Есть вещи, которые человеку могут нра¬виться или не нравить¬ся. Есть то, с чем мож¬но, стиснув зубы, при¬мириться, ибо иногда молчание - действи¬тельно золото. Часто, однако, встречается и то, что, сколько не стискивай зубы, тер¬петь невозможно. При¬чем есть постоянные «генераторы» идей и идеек, которые, в какие одежды их не облекай, ничего, кроме гнева и протеста, вызвать не могут. Забегая вперед, можно сказать: чурек, предлагаемый этими национальными «гени¬ями», давно заплесне¬вел, а сыворотка их прокисла.

Как небезызвест¬ный герой Шимы Окуева - Чора удивлялся тому, что сыворотка из его дома, ничуть не из¬менившись, переплыла вслед за ним Терек, так стоит диву даться, что «генераторы» вместе со своими «идеями» сумели перебраться через реку смутного времени в Чечне из конца 80-х годов про¬шлого столетия в пер¬вое десятилетие XXI века. Осталась ли не подмоченной в этой реке их репутация, просит ли их кто-то продолжать облагора¬живать республику светом своих все но¬вых чувствований и мыслей, - не суть важ¬но. У этих людей есть простая, как сыромят¬ная обувь наших об¬щих предков или свер¬нутая из листа кукуруз¬ной обертки «ножка» самосада, уверенность в том, что без компаса их гения маленькая Чечня заблудится в дебрях сложного вре¬мени и не взберется на вершины вечного согласия, мира и благоденствия. Не знаю как другие, однако, я скло¬нен воспринимать про¬исходящее не иначе, как попытки научить меня и других техно¬логии двухколесной арбы и тому, как впря¬гать в нее современно¬го ишака.

Чеченцы, как изве¬стно, на протяжении столетий выработали достаточно эффектив¬ные механизмы и мето¬ды общественного ре¬гулирования, во мно¬гом благодаря суще¬ствованию которых они чувствовали себя защищенными от всех исходящих, с какой бы то ни было, стороны, угроз и опасностей. Это позволяло им ис¬пытывать абсолютную уверенность в непри¬косновенности своих жилищ, образа жизни, личных прав и свобод. Закрепленное в анекдо¬те предложение обра¬титься к старикам - род¬ственникам Гитлера с тем, чтобы они «остано¬вили своего человека», - это не столько конста¬тация факта свойствен¬ной чеченскому народу наивности, сколько сле¬пок его ковавшегося столетиями менталите¬та. Безусловно, все, что ложится в русло этой ментальности, до сих пор продолжает воспри¬ниматься определенной частью чеченской «наи¬вности». Пользуясь этим, «благодетели» че¬ченского народа продол¬жают - и небезуспеш¬но - потчевать его раз¬личного рода «нацио¬нальными идеями», сдобренными красно¬байством и спекуляция¬ми на испытываемых сегодня населением рес¬публики трудностях. Я бы определил несколько направлений и тем, ко¬торые при этом более всего эксплуатируются.

1. «Вай ваьш ду нисдала дезарш, вайх гал-ваьлларг нисван дезарш а». Этот тезис в после¬днее время звучит так часто и столь навязчиво, что я невольно подумал: «Сколько столетий еще я должен оставаться «исправляемым самим собой и исправляющим других»? Обязаны ли быть «исправляющими¬ся» и «исправляемыми» те, кто окружают меня, в особенности предста¬вители больших наро¬дов?»

Коварный же смысл тезиса в том, что каждо¬му и всем чеченцам ис¬подволь навязывается комплекс вины зато, что не исправились сами и не исправили других, и тем самым привели республику к двум войнам, многотысячным жерт¬вам и разрухе. Следуя логике авторов «тео¬рии», невозможно не придти, например, к вы¬воду о том, что весь со¬ветский народ виноват в том, что не перевоспи¬тал Сталина и позволил ему безнаказанно унич¬тожить и сгноить в Гу¬лаге десятки миллионов людей.

Перенос предлагае¬мой системы оценок на чеченскую действитель¬ность означает, что на всем чеченском народе лежит ответственность за само существование таких людей, как Дуда¬ев или Басаев, за всех тех, кто резал головы английским инженерам, расстреливал российских военнослужащих и убивал имамов мечетей, глав администраций, милиционеров из числа чеченцев. Безусловно, определенными силами в России и Чечне такая постановка вопроса только приветствуется. Но виноват ли я в том, что у меня работает не только одно «полушарие мозга», и второе полу¬шарие спрашивает: «Кто несет ответствен¬ность, скажем, за Буда¬нова или Ульмана? За Шаманова, который от¬дал приказ об уничтоже¬нии моего родного села, не дав даже времени на то, чтобы вывезти из него детей, женщин, стариков? За 58-ю ар¬мию и ее 245-й полк контрактников, за кото¬рыми тянется целый шлейф тягчайших пре¬ступлений?»

Приняв «идею ис¬правляющихся и ис¬правляемых ими», каждый, не утративший спо¬собность логически мыслить человек дол¬жен распространить предлагаемую «схему» и на другие народы. Предполагается и един¬ственно верный вывод: будановы, ульманы сами по себе ни в чем не виноваты, виноват во всем своевременно не исправивший их народ. Предвижу контраргу¬менты, которыми будет встречено данное суж¬дение: мол, тот народ хороший, имеют место только «издержки про¬изводства», а, значит, чеченский народ дол¬жен быть мудрее и даль¬новиднее всех, чтобы не допускать «ошибок и брака». Но нужно ли че¬ченскому народу быть «умнее всех»? Нуждает¬ся ли он в утверждении «национальной исклю¬чительности» путем «признания» своей вины в резании голов, в терроризме и бандитизме? Думаю, этот «пода¬рок судьбы» староново¬модные авторы «идей для народа» должны ос¬тавить себе. Пусть сами попросят и суда над со¬бой за то, что не остано¬вили Басаева, Буданова и им подобных.

В то же время нельзя не признать, что респуб¬лика нуждается в вос¬становлении институтов гражданского общества. Возможно, учитывая че¬ченскую «специфику», процесс должен идти параллельно, но не опе¬режать становление ор¬ганов государственной власти, и при этом одно не должно мешать дру¬гому. Всячески надо ос¬терегаться создания «смеси бульдога с носорогом». Однако, все¬общему несчастью, «генераторы» новей¬шей «идеологии» для чеченского народа по¬чти всегда «запрягают телегу впереди лоша¬ди», игнорируя или со¬знательно «забывая», что общественная мысль в современных условиях действенна только там, где есть стремление, посыл к неукоснительному ис¬полнению принятых и действующих в госу¬дарстве законов. Там же, где как в Чечне, правовое пространство размыто, существует постольку поскольку, не гарантируя защиту основополагающих норм закона, навязы¬вание «теорий и идей», ориентирующих насе¬ление на формирова¬ние неких как будто бы вытекающих из исто¬рического опыта наро¬да общественных кон¬струкций, не только не служит расширению и укреплению правового поля. Наоборот, под давлением - организо¬ванных «народных» сил оно все более теря¬ет свои очертания, ча¬сто вообще перестает восприниматься боль¬шинством населения. Такого рода пово¬рот сознания респуб¬лика, на мой взгляд, пережила в начале 90-х годов прошлого сто¬летия, когда усилиями немалого числа «ис¬тинных чуречно-сывороточных патриотов» у достаточно большой группы населения воз¬никла иллюзия, что посредством выта¬щенных из анналов истории инструментов общественного регу¬лирования и устрой¬ства республика смо¬жет совершить чуть ли не эволюционный скачок. На самом же деле произошло увеличение числа люмпе¬нов, уверовавших в едва ли не божествен¬ную силу старых но¬вых «идей» и ее аполо¬гетов. Люмпена, как известно, ни в чем и никогда невозможно переубедить, а в усло¬виях Чечни он стал еще и воинствующим проводником суммы «штампов», которыми его напичкали. Когда же сегодня я слышу, что мы «исправимся и исправим», то я начи¬наю думать о возврате в недавнее прошлое, через которое Чечня прошла с ужасными для себя и других последствиями. Убеж¬ден: республике сегод¬ня нужна не туфта из¬битых мыслишек, а всего лишь «компас» Закона.

2. А, кстати, взять и прочитать Закон, счи¬таться с ним, а, значит, и с реалиями, пока мало кто готов. Это подтвердила, в частно¬сти, многомесячная дискуссия о роли и ме¬сте чеченского языка в современном чеченс¬ком обществе. Ход об¬суждения темы мне лично напоминал не донкихотовскую схват¬ку с ветряными мель¬ницами, как многими это воспринималось со стороны, а скорее - как действия нашего изве¬стного фольклорного героя, подпиравшего берег. Вместо того чтобы однозначно от¬ветить на вопрос, что мешает наполнить ре¬альным содержанием государственный ста¬тус языка титульной нации республики, по¬чти все спорщики предпочли ограни¬читься пространными рассуждениями о роли и месте языка в жизни народа. А ведь есть «берег», который нуж¬но не подпирать мол¬чаливо (в знак согла¬сия), а расшатывать, ломать, кромсать. Это - статьи принятой ре¬ферендумом Конститу¬ции республики, кото¬рыми сфера примене¬ния чеченского языка предельно ограничена. Это - именно тот слу¬чай, когда, сколько ни кричи «халва», а слаще во рту не станет.

В той или иной мере в дискуссии при¬няли участие далеко не худшие умы республи¬ки, но я что-то не при¬помню нелицемерного и нелицеприятного для всех чеченцев призна¬ния: подготовленная чеченцами и ими же всенародным голосо¬ванием принятая Кон¬ституция не только су¬живает государствен¬ный статус чеченского языка. Она практичес¬ки не предусматривает механизмов, посред¬ством которых статьи Основного закона, ка¬сающиеся родного языка аборигенного народа республики, могли бы быть долж¬ным образом измене¬ны. Появись у руля власти в республике какой-либо чеченофоб, мы неизбежно встанем перед фактом: опира¬ясь на нынешнюю Конституцию республики, иначе говоря, не нарушая закона, он мо¬жет ограничить функци¬онирование чеченского языка чисто бытовым уровнем. Надо обладать поистине иезуитским умом, чтобы на протя¬жении многих месяцев рассуждать на эту тему и выпукло не обозна¬чить эту основную про¬блему настоящего и бу¬дущего чеченского язы¬ка. Понятно также, по¬чему есть «вышедшие замуж» за действующую Конституцию и почему они хранят супружес¬кую верность. Хочу под¬черкнуть: я - за законопослушание, но в той же мере я и за то, чтобы ставились и разреша¬лись проблемы, которые законом создаются.

Бытует мнение, что СССР не выдержал ис¬пытаний горбачевской гласностью, демократи¬зацией. Они же обнажи¬ли первозданную цели¬ну проблем, накоплен¬ных в тогдашней Чече¬но-Ингушетии за совет¬ский период. В арсена¬ле республики не оказа¬лось средств, которые бы позволили освоить эту целину, и результат - как на ладони. Безус¬ловно, есть целый пласт новых проблем, возник¬ших в последние годы. Сегодня основной мас¬се населения, занятой выживанием, не до ве¬щей, которые напрямую не связаны, с возможно¬стями добыть или не до¬быть кусок хлеба на¬сущного. Аксиомой, од¬нако, является и то, что все происходящее в рес¬публике населением в той или иной мере нама¬тывается на ус. Замал¬чивать или недоговари¬вать правду о чем бы ни то ни было - худшее из зол для будущего рес¬публики.

Обозначить ту или иную проблему, не раз¬жевав всех причинно-следственных связей, значит, умножить число демагогов, которые в удобный для этого мо¬мент не упустят шанса перетянуть на свою сто¬рону тот же воинствую¬щий люмпен-элемент понятными для него по¬пулистскими лозунгами. Вне всякого сомне¬ния, соответствующим образом может быть ис¬пользована, в частно¬сти, и прошедшая дис¬куссия о языке. Сама тема на подсознатель¬ном уровне зафиксиро¬вана у тысяч читателей газет и телезрителей. Однако эта «фотоплен¬ка» памяти запечатлела лишь то, что чеченский язык находится в ущем¬ленном положении, а вот по чьей вине - этого не было сказано. И уже сегодня, тем более завт¬ра никто не «услышит», что статус нашего язы¬ка именно таков, каким мы сами референдумом установили. Россия в этом виновата гораздо меньше наших доморо¬щенных коньюктурщиков, которые подготови¬ли вынесенный на голо¬сование проект Консти¬туции. Может быть, именно стечение обсто¬ятельств заставило, и большинство населения проголосовать за него. Понимать это и не ис¬кать, способов испра¬вить допущенную ошибку - все равно, что оставлять взведенной мину замедленного дей¬ствия. Когда Закон и Об¬щество находятся в со¬стоянии многолетнего литургического сна, культура народа, его ис¬тория, внутренние и внешние связи быстро превращаются в нити, которыми народом уп¬равляют как куклой-ма¬рионеткой.

Президент Чечни своим указом ввел День чеченского языка. По этому случаю было про¬пето множество дифи¬рамбов, однако ни разу не было даже отмечено: в условиях действия ны¬нешней Конституции глава республики сде¬лал, может быть, един¬ственное, что было в его силах, чтобы привлечь дополнительное внима¬ние к проблеме. Однако инициировать «снизу» вопрос пересмотра Кон¬ституции никто не ре¬шился. Осталось невос¬требованным серьезное исследование доктора филологии Мусы Овхадова, который в виде весьма убедительной таблицы показал, из ка¬ких сфер жизни чеченс¬кий язык практически полностью вытеснен. Лично у меня создалось впечатление, что часть чеченской интеллиген¬ции для того только и начинает говорить о ре¬ально существующих проблемах, чтобы до¬биться дискредитации как людей, ставящих ос¬трые вопросы современ¬ного состояния чеченского общества, так и профанации наиболее злободневных тем. Как существует слово «ду¬шегуб», так, наверное, следует говорить и о су¬ществовании «мыслегу-бов».

3. Только в этом кон¬тексте могут представ¬лять, на мой взгляд, хоть какой-то интерес два наиболее употреби¬тельных в последние годы совета: «Самадовла деза» и «Сема хила деза». Однако «про¬снуться» и «быть бди¬тельными» предлагает¬ся не в связи с убоже¬ством тупика, в кото¬рый республика загна¬на, а с якобы обнару¬женными авторами со¬ветов темными пят¬нышками на морально-нравственном облике чеченского народа, а также в связи с некими угрозами увеличения этих пятен до вселенс¬ких размеров. Призы¬вы, конечно же, ника¬ким боком не касают¬ся их авторов, ибо они были и остаются «ни¬когда не засыпающи¬ми» и «всегда держа¬щими нос по ветру».

Обижаться или ос¬корбляться из-за того, что все остальные че¬ченцы, кроме самих «не спящих», отнесены к числу неразумной ча¬сти человеческого об¬щества, не имеет смыс¬ла: «метры» всегда по¬учают «паству», и при этом воспитанный в традиционном духе че¬ченец деликатно по¬малкивает. Отсутствие возражений и критики «метры», в свою оче¬редь, воспринимают не просто благосклонно - они еще более убежда¬ются в собственной не¬погрешимости и даро¬ванной свыше прозор¬ливости, и зорче пре¬жнего копошатся в «нижнем белье» от¬дельных представите¬лей народа, делая из того, что узрели, зак¬лючения о состоянии душ и разума всех че¬ченцев без исключе¬ния. Паранойя, опреде¬ляемая народом, как «сытый голодного не разумеет», продолжа¬ется не год и не два, увеличивая и без того громадную пропасть между «постоянно бодрствующими» и подверженными сну.

В народном пред¬ставлении, спящий по¬добен мертвому. Но трупами не управляют, потому чеченцев в - первых, время от вре¬мени «будят и воскре¬шают», а, во-вторых, чтобы они не вспоми¬нали о давней своей кончине, им часто го¬ворят, что они разбре¬лись, как стадо. Все, что за этим следует, не обязательно произно¬сить вслух. Все и так понятно: раз есть ста¬до, то должен быть па¬стух, и наоборот. Такой вот патриотизм чурека и сыворотки, без ущер¬ба для себя переплыв¬ших реку времени.

29 июня 2007 г.