Чт, 28 марта, 19:41 Пишите нам






* - Поля, обязательные для заполнения

rss rss rss rss rss

Главная » НОВОСТИ » Интервью » Трагедия отца

Трагедия отца

10.05.2019 17:19

Первое мая с детства для меня был особым праздником. Завод, где работала мама, выделял грузовик, на борту которого чуть ли не полсела отправлялось районный центр, где проходило торжество и устраивались скачки.

Разумеется, играла гармонь, пели песни, взрослые танцевали лезгинку. А мы, детвора, на выделенные нам родителями деньги покупали лимонад, печенье, мороженое. Счастливее нас не было в этот день никого. Столько эмоций от всего увиденного, от красивых и породистых лошадей, от скачек.

Но мой отец Абдул-Халим (Дала гечдойла цунна) в этот день всегда был без настроения. Он часами мог сидеть с поникшей головой, молясь и перебирая четки. С малых лет, выросший среди лошадей, он не мыслил себя без них и ему очень нравилось все, что было связано с ними. Даже разговаривать он мог о лошадях часами, вспоминая какие были лошади у него в юности, в Казахстане, после депортации. Он помнил повадки и характеры своих бывших лошадей, их возможности. Несмотря на это, на скачки в этот день он не ездил. Причину я узнал позже, будучи подростком...

Трагедия 23 февраля 1944 года для моего отца выдалась такой же страшной как и для всего чеченского народа. С утра всех мужчин позвали на собрание (23 февраля отмечали День Красной Армии) на окраину села в честь праздника, а на месте их окружили военные, наставили на них автоматы и пулеметы. Перед ними выступил офицер. Речь была не долгая. И не праздничная...

"Указом руководства страны вы подвергаетесь депортации! - заявил офицер. - Знаем, что не все вы виноваты, но указ есть указ, и он подлежит исполнению. За неповиновение будем применять оружие. Всем сдать кинжалы".

На гул возмущения молодых людей, среди которых были и демобилизованные с войны после ранения. На них прикрикнули старшие, которые прекрасно понимали, что силы не равны и одними кинжалами против вооруженных автоматами и пулеметами солдат, готовых в любую секунду открыть по ним огонь с заранее подготовленных точек, невозможно ничего сделать. Старики сдали свои кинжалы и молодежи потребовали сделать тоже самое.

Абдул-Халим не знал, как ему быть. Он был старший из детей, отец поехал в горное село навестить родственников. Что с отцом, как его найти? Но это, как и горе, что принес всему народу преступный указ о выселении, военных не волновало вовсе. Они должны были исполнить приказ в срок любой ценой.

"Плач женщин и детей, мычание недоенных коров, вой собак, которые почуяли, что прощаются с хозяевами навсегда, команды военных, окрики солдат на сельчан, как на преступников, лязганье оружия, периодические выстрелы в селе. Эти звуки всегда у меня в ушах", - не раз рассказывал мне отец. - Словно в этот день весь мир отвернулся от нас. Это был самый страшный день для меня, для всего нашего народа".

Мужчин на грузовиках под дулами автоматов отвезли на железнодорожную станцию. Туда же привезли и их семьи. Как только товарные вагоны набили людьми, поезд тронулся в далекий неизвестный путь...

Продуваемые ветрами товарные вагоны без всяких удобств, нехватка одежды, еды, а точнее, её полное отсутствие, страшный холод, смена климата, стресс, неизвестность и другие факты - вскоре дали о себе знать. За 18 дней в дороге люди стали болеть и умирать. Хоронить мертвых не давали. Во время коротких остановок умерших наспех зарывали в снег или же военные забирали трупы. И поневоле приходилось тут же, возле вагона, на виду у всех справлять нужду... Не мало молодых девушек погибло в дороге, которые не могли перебороть стыд и присесть у вагона. Мою бабушку, мать Абдул-Халима, свалил тиф. Она чудом живая доехала до пункта назначения, где её положили в больницу.

Отцу, как старшему в семье, необходимо было где-то работать, обеспечивать всем необходимым младших братьев и сестру, навещать больную мать. Это было особенно трудно, потому что в больницу не всегда пускали, а когда пускали, невозможно было зайти, потому что очень многие больные тифом женщины не контролировали себя и порой лежали на кроватях нагие. Мой отец по несколько раз проходил возле окна палаты, обращаясь к находящимся внутри женщинам, чтобы они прикрылись. И те, кто мог вставать, прикрывали других больных женщин, лишь тогда отец заходил в палату к матери.

Однажды бабушка попросила его принести ей прокисшее молоко. Весна 1944 года. Толпы голодных и исхудавших людей, которые только и думают о еде, от которых шарахаются местные казахи, потому что им много-много раз говорили на партсобраниях о предателях и людоедах "чеченах". В такое время найти для матери простое прокисшее молоко было очень трудно. Но, но тем не менее, отцу повезло: он нашел молоко, но когда с этим молоком пришел в больницу, ему навстречу вышла пожилая чеченка, которая лежала с его матерью в одной палате. По одному взгляду престарелой женщины отец понял, что случилось то, чего он так сильно боялся: он понял, что матери больше нет, что его мать не дождалась молока и ушла в мир иной с этим желанием...

Узнав, где находится морг, мой отец побежал туда и увидел, что медсестра готовит его мать к вскрытию. Отбросив медсестру, он на руках вынес из морга свою дорогую маму. Нести на руках по городу покойную было невозможно. Отец встретил знакомого и попросил его посторожить труп, пока он найдет возможность отвезти покойную домой. Прибежав домой, обратился к соседу-казаху, потому что знал, что тот мог ему помочь. У него была лошадь и телега. Заскочив в дом, он увидел голодных младших братьев и сестру, которые лежали среди тряпок. Как он может им сообщить страшную весть? Как они переживут это, если итак еле живые от голода? А сообщить и подготовиться к похоронам надо. Но прежде он решил накормить их имеющимися сухарями с прокисшим молоком, которые раздобыл для матери... Ведь в течение трех дней похорон им будет не до еды. Но его опередили: зашел сосед-чеченец и выразил соболезнования. После этого о еде не могло быть и речи. По словам отца, он привез свою мать на телеге соседа-казаха.

Мою бабушку предали земле первого мая...

...Мы, дети, после празднования 1 мая, веселые возвращались домой. Нам казалось, что счастливее нас не было в этот день никого. Столько эмоций от всего увиденного, от красивых и породистых лошадей, от скачек. Но мой отец в этот день всегда был без настроения. Он часами мог сидеть с поникшей головой, перебирая четки и совершая молитвы. Его ничего не радовало. В этот день на далекой чужбине в 1944 году он похоронил самого дорогого для него человека...

Муса Садулаев

Все права защищены. При перепечатке ссылка на сайт ИА "Грозный-информ" обязательна.

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите: Ctrl+Enter

Поделиться:

Добавить комментарий




Комментарии

Страница: 1 |