Вт, 19 марта, 10:01 Пишите нам






* - Поля, обязательные для заполнения

rss rss rss rss rss

Главная » НОВОСТИ » Интервью » Н. Эльсункаев: Теракт в пригороде Парижа призван погасить во французском обществе симпатии к чеченцам

Н. Эльсункаев: Теракт в пригороде Парижа призван погасить во французском обществе симпатии к чеченцам

21.10.2020 17:33

На протяжении долгих лет, ещё с начала 90-х годов чеченцы мигрировали в Европу. Процесс миграции получил внушительную подпитку из-за двух военных кампаний на территории Чеченской Республики. Чеченцы бежали от войны и ее кровавых последствий. По мере стабилизации ситуации в республике причины, по которым наши соотечественники уезжают в страны Европы, приобретают более социальный характер. Как бы то ни было, можно с уверенностью сказать – чеченцы теперь часть Европы и уже являются участниками социальных, экономических, политических и культурных процессов.

Согласно различным данным, к 2020 году в европейских странах уже проживают до 300 тысяч чеченцев. Они стараются сохранить свою идентичность, при этом существуя в рамках европейских реалий и интегрируясь в европейское общество. Несмотря на это, европейские и часть российских СМИ зачастую предвзято относятся к чеченскому народу, раздувая до вселенских масштабов происходящие единичные негативные ситуации с участием чеченцев. Пытаясь понять, почему такое происходит, корреспондент ИА «Грозный-Информ» пообщался с директором АНО "НИИ социальной энтропии и негэнтропии" Надирсолта Эльсункаевым.

Q: Надирсолта Мадаевич, когда мы работали над первым интервью с Вами, мы говорили о возможных последствиях дижонских событий. Вы упомянули Бостонский теракт и братьев Царнаевых, а теперь случилось ужасное событие в пригороде Парижа, и снова чеченцы …

А: По реакции властей Франции на дижонские события, особенно министра внутренних дел, было видно, что система нанесет ответный удар. Слишком большой резонанс имели эти события в мире. Попытки властей свести акцию возмездия чеченцев к разборкам между этническими группировками не имели успеха. Большая часть французского общества поддержала чеченцев, потому что их действия не выходили за рамки заявленной цели. Никто не громил магазины, не поджигал машины, как обычно принято у «культурных народов», а выбор цели был адресным - наркодилеры. Так ведет себя, по мнению министра Франции, «орда варваров», но у большинства французов совершенно обратное мнение - они поддержали чеченцев. Все это нанесло серьезный удар по авторитету полиции Франции и самой власти. Нужно было восстановить свою репутацию и за одно погасить во французском обществе симпатии к чеченцам. Кроме того, для власти не понятна логика чеченцев. Их в Европе до 300 000, и, оказалось, что они рассматривают Европу как единое пространство без границ. В силу этого чеченцы способны сконцентрировать в определенной точке все свои ресурсы для решения вопросов собственной безопасности. Если власти Европы окажутся не в состоянии обеспечить их гражданские интересы, они начнут это делать сами, в силу своих представлений о чести и достоинстве. И это вызывает серьезную озабоченность власти. Все непонятное всегда вызывает опасения и тревогу.

Q: Теракт в пригороде Парижа – убийство учителя, который упорно, в течение месяца демонстрировал ученикам карикатуры на Пророка, мир Ему и благословение Аллаха. Вы ставите под сомнение официальную версию случившегося?

А: У меня было очень много вопросов по поводу предыдущей истории с карикатурами. Мне до сих пор непонятно, как какой–то бедуин, который не умеет ни читать, ни писать, нашел в йеменских горах журнал «Шарли Эбдо» с карикатурами трехлетней давности, и как тот, кто не владеет французским языком, вдруг находит огромные деньги для заказа массового убийства сотрудников этого журнала.

Конечно, на все вопросы в связи убийством в Париже должно ответить следствие. Но меня настораживают реперные точки информационного сопровождения случившегося.

Шарли Эбдо, карикатуры, обезглавливание учителя, чеченец, месть за Пророка Мухаммада, мир Ему и благословение Аллаха, и мгновенная реакция властей Франции на случившееся, как на конфликт цивилизаций. Все очень примитивно и укладывается в уже сложившийся шаблон манипуляции массовым сознанием. Мы видим, что полиция тут же застрелила 18-летнего Абдуллаха Анзорова, оставив многие вопросы открытыми.

Я не исключаю, что за убийством в Париже стоят спецслужбы, точно так же, как и за Бостонским терактом в США, к которому привязали братьев Царнаевых. Иначе власть не попыталась бы придать случившемуся глобальный характер и тихо погасила бы страсти.

Q: Что произошло в Дижоне? Не с точки зрения официальных властей, а с точки зрения чеченской действительности?

A: С точки зрения нашей культуры, куда включаю и бытовые, и общественные аспекты, это была бытовая ситуация, и реакция европейской чеченской диаспоры на то, что произошло в Дижоне, соответствовало собственным представлениям о защите чести и достоинства личности. Представитель чеченской диаспоры был подвергнут коллективному насилию, и не ответить на это, в силу своей культуры, чеченцы не могли. Мы же прекрасно понимаем, что если это была бы драка по правилам уличного кодекса, ситуация не вышла бы за рамки частного инцидента. Но тут произошло то, что называется коллективным насилием над личностью, а такие действия требуют адекватной реакции. Но что еще важно, не надо сводить произошедшее к конфликту по национальному, религиозному или региональному признакам. У чеченцев не может быть предвзятого мнения о людях другой национальности и религии. Источник и носитель зла для чеченцев всегда персональны. Меня часто спрашивали в Европе и на Ближнем Востоке, как вы, чеченцы, можете спокойно общаться с русскими после этих жестоких войн. Я всегда отвечал, что зло для нас персонально. Мы можем ненавидеть, презирать конкретного человека, совершившего злодеяние, но только не народ в целом. Нельзя ни в коем случае рассматривать произошедшее в Дижоне как конфликт чеченцев с арабами или североафриканцами. С таким же успехом чеченцы решили бы вопрос и с турками, и с албанцами, и даже с коренными французами. Так было всегда, независимо от географического и цивилизационного пространства. Все это следствие исторического опыта народа.

Есть еще один важный аспект. Дело в том, что люди покидали нашу республику во время войны, и главным приоритетом, определявшим их выбор, было желание и стремление выжить, спасти свои семьи. Говоря простым языком, людьми двигал страх быть убитым, униженным. Они спасались от того безумия, что здесь творилось.

Но шкала приоритетов динамична. Она зависит от сложившейся вокруг обстановки. Прошло время, люди привыкли к новой жизни, быт стабилизировался, и запросы стали меняться. Вместо приоритета личной и семейной безопасности пришли другие – устроиться на работу, поступить в вуз. Страх быть убитым уже выпал из сознания. И вот уже, скажем, к 2020 году, спустя лет 10-20, как люди покинули свою родину и устроились в Европе, возникла нормальная для чеченской ментальности среда. И в этой ситуации в Европе национальный моральный, нравственный, этический кодекс начинает возвращаться в сознание чеченцев и влиять на поведенческие мотивы.

Q: Вернёмся в 90-е. Уже тогда асоциальные группы, криминальные и так далее, использовали в Москве эту взаимовыручку и взаимоподдержку чеченцев в негативных целях. Почему?

A: Дело в том, что у власти тогда была своя установка – создать организованные преступные группировки, через которые можно было бы контролировать преступный мир. Поставить во главе этих группировок своих людей, чтобы дальше уже знать, какие процессы происходят внутри преступного мира и как их регулировать. Тогда эта способность к быстрой мобилизации использовалась для того, чтобы какой-то сегмент уголовно-преступного мира был отведён чеченцам. Я хочу сказать, что во многом это носило искусственный характер. Лидеры создавались за счёт раскрутки в СМИ.

Q: В 90-х зарубежные институты начали изучение России. Не только самой власти, но изучались народы, их поведение. Можно ли сказать, что тогда чеченцы попали в орбиту интересов интеллектуальных и специфических центров Европы и США?

A: Чеченцев, как этнокультурное явление изучают давно. Любая уважающая себя нация или государство, которое нацелено на свое будущее, изучает народы, чтобы определить свое место в мире. Для государств, интересы которых выходят за пределы собственных границ, это исторически сложившаяся практика, еще со времен античного мира. В этом смысле нас тоже изучают давно, но наиболее предметно это проявилось при продвижении Российской империи на Кавказ. Более ценными для нее были сведения, полученные от Шамиля после его пленения. Интерес зарубежных институтов к чеченской теме повысился в 90–х годах прошлого века в связи с войной. Для них чеченцы - это загадка. Как этот маленький народ оказался в силах бросить вызов империи, которая держала в страхе весь мир ещё со времён Екатерины II. Тем более, когда стало понятно, что исход первой войны в Чеченской Республике привёл к колоссальной трансформации всего глобального миропорядка. Дело в том, что развязка этой войны оказало огромное влияние на исламское пространство. Там почувствовали и поняли, что малые народы способны бросить вызов империям. Теперь политический и военный контроль над исламским пространством уже не будет тотальным.

Мне приходилось беседовать со многими зарубежными аналитиками, экспертами, которые пытались понять этот аспект. Особенно запомнился профессор Сеульского университета, который писал книгу о чеченской идентичности. Мы как–то беседовали с ним в Академии наук в Москве, и он жаловался на то, что сами чеченцы дают мало объяснений своему феномену.

Q: А с кем столкнулись чеченцы в Дижоне, и почему?

A: Я допускаю, что за этими событиями могли стоять люди, преследующие определенные цели, но в то же время интересна видимая часть картины случившегося, и она отражает смену приоритетов в сознании нашей диаспоры.

Процесс адаптации, освоение нового географического и гуманитарного пространства завершается. Запущен естественный механизм восстановления национальной идентичности. Чеченское общество в новой реальности возвращается к своим ценностным установкам. Это значит, что атомизированная масса с первичными установками найти место, где не слышна чеченская речь, из аморфной массы выстраивается в структуру, и движущей силой в ней является молодежь.

Что бы кто не говорил, как бы не трактовали эти события различные силы, именно это является главной мотивацией молодежи, которая провела акцию возмездия против вызова со стороны организованной группы наркодилеров. Такие вещи чеченцы не прощают. И перед акцией возмездия их не остановит никакая сила.

Вспомним события, предшествовавшие началу первой войны 1994 года. Стоило Грачеву сказать, что с одним десантно–парашютным полком возьмет Грозный за 2 часа, как это привело к мобилизации всей нации.

Уверен, что импульсом, взорвавшим чеченскую диаспору, были пистолет и слова «Мы оставим тебя в живых, чтобы передал своим — так будет с каждым …»

Q: А насколько эти люди, занимающиеся наркотиками, ассоциированы с европейским обществом?

A: Наркотики - это неотъемлемая часть европейского общества. Хоть это и преследуемо законом, существует закулисный компромисс между властью и организованной преступностью, в том числе с наркоторговцами. Если бы французская власть захотела, то давно бы избавилась от наркорынка. Страна - обладатель ядерного потенциала, спецслужбы и армия которой входят в 10-ку сильнейших на планете, не может справиться с какой-то кучкой наркодилеров. Ну, это абсурд. Тут надо привести в пример Чеченскую Республику, где вопрос наркоторговли решили очень быстро, качественно и за короткий срок. Значит, существует некий условный договор, где разграничены зоны интереса и обязательств. Скажем так: врач лечит людей, коммунальные службы дают тепло и убирают мусор, полицейский следит за порядком, глава муниципалитета управляет, а наркодилер продает наркотики, и это естественный европейский порядок. И тут появляется сила в лице чеченской общины, которая говорит «Нет, на «нашей» территории продавать наркотики не будут», и это меняет сложившийся порядок вещей, где у организованной преступности своя ниша, а у власти своя.

Q: У европейцев и американцев после любых событий всегда проводят этакий анализ. Кто будет изучать дижонские события, и какие меры будут предприниматься?

A: Мы мало изучили феномен ближневосточной чеченской диаспоры. Практически не знаем, как происходила интеграция в арабское и тюркское цивилизационное пространство. Насколько мне известно, по рассказам потомков первых мухаджиров, процесс носил достаточно драматичный характер. На чеченские поселения нападали дикие племена пустыни, пока после долгих и безуспешных апелляций к власти чеченцы не решили защитить себя сами. После того, как был дан организованный вооруженный отпор, проблемы безопасности нашей общины отпали. После этого начался естественный процесс интеграции в гуманитарное пространство. Чеченцы пришли в бизнес, науку, политику, но более всего преуспели в вооруженных силах Ближневосточных стран, стали военной элитой стран, в которых проживают, скажем в Иордании. То же самое произойдет в Европе. Скорее всего, чеченцы будут востребованы в силовых структурах. Может быть следующее поколение чеченцев. Это естественный процесс интеграции нашей диаспоры в политическое и культурное пространство Европы. Что же касается организованного преступного мира, то не думаю, что чеченцы создадут такие же ОПГ, как албанцы, североафриканцы и т.д. Но это не значит, что такая сфера, где крутятся огромные деньги, останется вне поля их зрения. Естественно, сложившаяся система преступного мира, где все поделено между всеми, создаст организованное сопротивление, зная, что чеченцы в состоянии изменить сложившийся порядок.

Q: Мы всегда очень сильные спортсмены, бизнесмены, военные. Есть ли ещё какие-то сферы, где могли бы преуспеть чеченцы? Например, в политике.

A: Насколько я знаю, уже есть одна девушка в Германии, в Магдебурге, она сейчас в Бундестаге. Есть чеченцы в Дании, которые избираются в городские советы. Первые шаги в политическую систему уже реализуются, и это вполне реально.

Q: Вы говорили, что есть европейское консервативное общество, которое поддержало проявление чеченской взаимопомощи и наказание наркодилеров. Что это за общество?

A: Это разные силы, которые не согласны с политикой мультикультурности, они за сохранение христианской Европы, они против миграционной политики, которая привела местное население к большому дискомфорту. По моему мнению, чеченская диаспора не доставляет никаких проблем европейской общественности. Но я своими глазами видел, как это делают мигранты из Центральной Азии, из Пакистана, из Афганистана, из Северной Африки, даже из Ирана. Это диаспоры, которые несут потенциальную угрозу для общественной безопасности, для криминальной среды. У них слишком разный потенциал культуры. Ментальность чеченцев всё-таки европейская. Европа и возникла на тех же ценностях, какие есть у чеченцев. Так вот, эти консерваторы очень явно высказались в поддержку чеченцев. Европа ведь не вся неолиберальная, там есть мужчины, которые хотят оставаться мужчинами, женщины, которые хотят быть женщинами, в быту это всё доминирует.

Q: Можно ли сказать, что неолиберальные ценности имеют приоритет для власти и они задавили ценности естественные?

A: Европа по большей части консервативная, она живёт по семейным и христианским ценностям, таких людей там очень много. Но за счёт информационных манипуляций, политического давления, коррупции и так далее неолибералам удаётся навязать мнение, будто все население Европы поддерживает их взгляды. Это тема для отдельного разговора. Ограничусь тем, что речь идет о создании новой расы людей, нового типа человека. Перечитайте Айтматова и его легенду о манкурте. Методика превращения человека в некое биологическое существо, которое по нравственной шкале стоит ниже приматов, отработана давно. Если в древние времена это было возможно примитивным способом, то какая проблема сегодня, если наука так сильно продвинулась, что может предложить технологии самых невероятных возможностей для превращения не только одного человека, но огромные массы людей в зомби?

Q: Как мы должны реагировать на это? Ведь те чеченцы, которые живут в Европе, это наша неотъемлемая часть.

A: У нас только один путь. Мы снова должны стать единым целым, прекратить безумное и безнравственное противостояние друг другу по политическим и религиозным признакам. Иначе нас ожидает тотальная деградация.

В этой связи очень многое зависит от нашей диаспоры. Мы должны от них потребовать, чтобы они отходили от таких резонансных акций и переходили к политическим, правовым способам защиты своих интересов. Это не означает, что я призываю подставлять свою щеку. Если нет другого выбора, надо отвечать, и достаточно жестко. Но в то же время нужно наращивать свои политические и культурные ресурсы. Мы ведь понимаем, что молодежь, которая родилась там и выросла, она назад не вернётся. Это хорошо для нас, поскольку рано или поздно они наработают такой интеллектуальный, культурный и социальный потенциал, что мы сможем его потом задействовать для развития и экономики, и культуры, и усиления влияния. Мы должны способствовать структуризации этой диаспоры.

Q: Какие меры должны предпринимать власти Чеченской Республики?

A: Очень многое зависит от того, какую помощь мы окажем диаспоре в сохранении своего языка и традиций. Должна быть выработана долгосрочная программа. Некоторые вопросы уже решаются. В скором времени ожидается запуск дистанционной школы родного языка для наших соотечественников. Но этим не должно ограничиться. Нужна комплексная долгосрочная программа по восстановлению духовного и культурного единства народа.

Q: Смогут ли «осколки Ичкерии» и экстремисты использовать события в Дижоне в своих интересах?

A: Я не вижу особого влияния этих групп на диаспору в Европе, но надо отдать им должное. За 30 лет они так поднаторели в политиканстве, что не упустят любой случай для своих манипуляций.

Q: Каким образом строится система коммуникации в европейской чеченской диаспоре. Там присутствуют ясные головы, которые знают, что может произойти, если предпринять неправильные шаги, и направить социальные движения внутри диаспоры в правильное русло?

A: Я пока не вижу в публичном пространстве харизматичных людей, которые могли бы определить вектор развития диаспоры. Хотя такие есть, но они не публичны. И это очень серьезная проблема, которую надо решать.

Беседовал Роман Авдаев

Все права защищены. При перепечатке ссылка на сайт ИА "Грозный-информ" обязательна.

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите: Ctrl+Enter

Поделиться:

Добавить комментарий




Комментарии

Страница: 1 |