Светлые люди («Вести республики»)

05.04.2012 16:20

(Философский этюд) Есть несколько человек, чьи смерти до сих пор не могу воспринять, как реальность, хотя прошло уже немало лет. Понимаю, что больше никогда не увижу их лица вживую, не услышу их

голоса на самом деле, но, тем не менее, мне тяжело осознать их отсутствие в этом мире, трудно смирится с тем, что их нет на расстоянии протянутой руки, телефонного

звонка или двухчасового перелета из Москвы в Грозный. Всегда, когда думаю о них, меня не покидает чувство того, что вместе с ними ушла и часть меня самого, потому что, когда в жизни нужен совет, нужна опора, нужно общение, я всегда думаю о них. Это – мои родители Гайрбек, Эминат и старший брат Мовсар Магомадовы, это Ахмат-Хаджи Кадыров, Хусейн Исаев и Имран Джанаралиев.

…Когда раздался телефонный звонок, я не был к нему готов, и поэтому невольно вздрогнул. Звонил мой близкий друг Абдул-Хаким Саралиев. Сейчас даже не помню, поздоровались мы с ним, как следует, в тот раз или нет. Помню только, что голос моего друга был необычайно потерянным и помню, что он как-то растерянно произнес:

- Имран умер.

Я не понял, может быть, не хотел понимать, о чем идет речь, потому что никак не ожидал такой вести, не был к ней готов, этого не могло быть, не должно было быть, и я, все еще не веря тому, что слышал, механически, сам того не понимая, спросил:

- Какой Имран?

- Наш Имран, Джанаралиев, - голос друга задрожал.

- Где ты? Куда ехать? - спросил я и спешно засобирался в дорогу.

Я мчался из микрорайона в Беркат-юрт, все еще не веря тому, что услышал…

Мы с Имраном накануне созванивались, до этого виделись, он чувствовал себя превосходно, был, как мне казалось, абсолютно здоров, жизнерадостен, полон сил, и мы договорились через день, когда он вернется из Гуни в Грозный, встретиться и вместе поехать в Ойсхар - к другу. И вот теперь друг, к которому мы собирались ехать, мне говорит, что Имрана нет. Ну как такое может быть?!.. Это немыслимо, несправедливо, невозможно…

Подъезжая к Беркат-юрту, начал понимать, что страшная весть о смерти близкого человека, - реальность! Я видел траурный поток людей, который тянулся туда, где расположился дом Имрана Джанаралиева. И не знал, как дальше жить с этой правдой…

В моей жизни были два светлых человека, которые больше, чем я сам, всерьез заботились о моих отношениях с людьми и о том, что другие подумают обо мне. Самому мне как-то было всегда все равно, что подумают обо мне другие, потому что знал, другие будут думать то, что им думать захочется. И это не будет зависеть от моих достоинств или недостатков. Это будет зависеть от их желания, настроения, характера, интеллектуального уровня и предубеждений. Но эти двое были не от мира сего, они жили своими представлениями о мире, людях и добре. И их представление во многом отличалось от мировосприятия других людей. Их мировоззрение, мироощущение отличалось от мировоззрения и мироощущения обычных людей. Их сердца были открыты навстречу людям и бились для людей. Они оба любили людей больше, чем самих себя. И ни разу в жизни я не слышал от них ни одного дурного слова о других людях. Они бескорыстно, искренне радуясь возможности, делали все от них зависящее, чтобы тем, кто был им дорог, всегда было хорошо и комфортно в этой жизни. Говорю о моей маме – Эминат Магомадовой и моем друге – бывшем главном редакторе детского журнала «Стела1ад», заслуженном деятеле культуры Чеченской Республики Имране Джанаралиеве. Никогда в жизни не встречал таких светлых людей, как они. Божественному началу, заложенному в каждого из нас, они оставались верными всегда. Они, как малые дети не знали, что такое хитрость, зависть, двуличие, лицемерие, корысть…

В два часа ночи, не задумываясь, Имран мог помчаться на край света, чтобы помочь запоздалому путнику…

В два часа ночи, улыбаясь, моя мать могла встать из теплой постели и приготовить горячую еду запоздавшему гостю…

Каждый раз, когда я приезжал домой – в село, мать по-свойски меня наставляла, заставляя совершать визиты вежливости к тем или иным родственникам, соседям, знакомым. Она хотела сохранить мои связи с людьми. И всегда спрашивала: ты зашел к тому? ты видел того? ты навестил тех?..

Так и Имран. Возвращаясь в Грозный, первым делом я всегда заходил к нему на работу – в редакцию детского журнала «Стела1ад». И каждый раз, когда приезжал к нему, он непременно спрашивал у меня: ты был у того? ты навестил того? ты ездил к тому? И, когда я отвечал, нет, ни у кого еще не был, он мне обязательно говорил: зайди к тому, поезжай к тому, навести тех. Иногда я следовал его совету, иногда говорил, что хотел бы вместе с ним пойти, иногда он сопровождал меня, иногда отказывался, сославшись на сильную занятость. Он всегда стоял на страже моих интересов. Он хотел сохранить мои общественные связи, контакты. Как мать хотела, чтобы я общался с родственниками, так и Имран хотел, чтобы я общался с коллегами, знакомыми. С тех пор как не стало этих двух дорогих мне людей, никто не дает мне подобных наставлений, никто не опекает меня и не интересуется моими родственными и общественными контактами.

С уходом из жизни этих двух близких мне светлых людей меньше стало у меня живых ангелов-хранителей…

…Однажды, оставшись один, я сидел за полночь за компьютером в наушниках, слушал волновавшую мелодию и что-то увлеченно писал. Ничто мне не мешало, и я никому не мешал – город спал за окном крепким сном. И в этот момент вдруг раздался телефонный звонок. Я удивленно взглянул на дисплей – кто мне будет звонить в Москву в два часа ночи? Это был Имран. Только он мог себе такое позволить. Для него не было ни времени, ни пространства, ни расстояния. Была только детская душа – чистая, как горный родник, которая, когда хотела звонить, – звонила, когда не хотела, – не звонила! Он жил так, как подсказывало ему его большое, доброе сердце. Он не думал о том, что подумают другие. Он делал то, что нашептывала ему его чистая совесть. И я был ему всегда несказанно рад. Он беспокоился о других больше, чем о себе.

- Ты знаешь, чем мы заняты? – спросил меня Имран в ту ночь и, не дожидаясь ответа, продолжил, - Сидим, общаемся, слушаем нашу песню.

- А кто с тобой? – спросил я.

- Халим Бурчаев, - ответил он.

Видимо, он поднес мобильник поближе к колонкам - из трубки до меня четко донесся голос Валида Гадаева, который пел песню «Не исчезла моя Чечня», на слова замечательного чеченского поэта Лечи Абдулаева.

У меня мурашки прошлись по телу…

- А ты знаешь, чем занят я? – спросил я Имрана и поднес трубку к наушникам, из моих наушников тоже лился голос Валида Гадаева, который пел ту же песню. Так совпало, что в два часа ночи в разных уголках страны – он в Чечне, я в Москве, мы оба одновременно слушали одну и ту же песню, сразу полюбившуюся в те горькие дни многим чеченцам.

И так было много раз. Он всегда чувствовал мое душевное состояние. Я - его. И как бы далеко не находился, он всегда был рядом - на расстоянии телефонного звонка.

…Мне трудно было до сих пор признаться самому себе, что нет с нами Имрана Джанаралиева. Много раз садился за компьютер, чтобы написать о нем, но не мог. Мне казалось, если напишу о нем в прошедшем времени, то лишу себя его присутствия. Сейчас пишу, потому что знаю: он всегда будет жить в моей памяти, как и те сотни, тысячи наших соотечественников, которых нет с нами сегодня рядом, но они незримо присутствуют в наших сердцах, заставляя нас быть лучше, добрее, чище.

Как журналист, иногда думаю, хватит ли сил, времени написать о них – доблестных чеченцах, оставивших глубокий добрый след в нашей жизни? Должно хватит! Если нет, то, уверен, найдутся сотни других чеченских журналистов, которые будут писать о доблестных людях, потому что они – гордость нации, они, память о них – опора, на которой держимся мы.

Имран Джанаралиев любил людей. И они отвечали ему тем же.

Халим Бурчаев как-то рассказал: так случилось, что после смерти Имрана он увидел старую женщину, которая приторговывала у дороги разной мелочью – семечками, сникерсами, жевательными резинками и т.д. Увидев Халима одного, без Имрана, она удивленно посмотрела на него и спросила:

- А где тот смуглый усатый молодой человек с детской улыбкой, который всегда что-нибудь да покупал у меня?

Язык не повернулся у Халима сказать, что Имрана нет.

- Уехал он, - ответил Халим старой женщине, и, сдерживая комок в горле, тихо добавил, - навсегда.

Сразу поняла она, что имеет в виду Халим. Неподдельной печалью покрылось ее морщинистое лицо, а в повлажневших глазах показались слезы.

- Хороший был человек. Светлый, как ангел, - сказала старая чеченка, доставая платок.

- А я ведь догадалась, что он покупал у меня безделушки не потому, что были ему нужны, а для того, чтобы сделать мне приятное, - добавила женщина, утирая слезы.

…Удивительная штука жизнь. И живут ею разные люди по-разному. Одни, всеми правдами и неправдами гоняясь за материальными благами, теряют свое изначальное божественное начало. Такие люди продают душу дьяволу, потому что не в силах совладать меркантильными чувствами, эмоциями, побуждениями, потребностями, инстинктами. В окружающих людях видят врагов, конкурентов, источники наживы. Живут, распространяя вокруг себя зло, эгоизм, ненависть, зависть, лицемерие. Другие, наоборот, ставят на первое место духовное, нравственное, божественное начало и остаются всю жизнь такими же чистыми, добросердечными, какими появились на свет. И те, и другие не уносят с собой, покидая мир, ни богатство, ни бедность, нажитые при жизни. Уходят с пустыми руками, оставляя после себя нечто большее, вечное, чем материальные блага, - добрую или бесславную память.

Недавно один мудрый, на мой взгляд, знакомый принес такую весть. Он назвал фамилию конкретного человека из конкретного села, снятого недавно с высокой должности, и, прищурив ликующие глаза, хитровато произнес:

- Мои односельчане очень сильно огорчены этим обстоятельством!

Я понял, что скрывается за его словами, но захотел уточнить, и спросил:

- Ты говоришь правду или шутишь?

- Я сказал лишь то, что сказал, - философски проговорил знакомый.

Не дай Аллах, подумалось мне, оставить у людей такую недобрую славу.

Почему это пишу? Что хочу этим сказать?

Если бы не знал ничего о человеческой сущности, ответил бы, пишу для того, чтобы люди - те, кому надлежит, задумались, изменились в лучшую сторону. Но зная, что собой представляет человек, зная его психологию, душу, утверждать такое не берусь. Но точно могу сказать, что именно послужило толчком для этих размышлений.

На днях, странствуя по просторам виртуального мира – Интернета, в разделе «В блогах» наткнулся на такое сообщение, размещенное на сайте информационного агентства «Грозный-информ». Там сообщение появилось из другого источника. Сам текст сообщения мало что говорил вразумительного. Меня привлек снимок, размещенный под заголовком «Маршрутка в Грозном». На снимке - объявление, вывешенное в маршрутке. На нем написано следующее, привожу слова дословно, сохраняя язык и стиль автора: «Дела доьхьа старикам, детям и инвалидам, а также тем, кто забыл или у кого закончились деньги. Проезд бесплатно! А также тем, кто едет на похороны, Зиярт, Рузбане, в больницу и всем, кто совершил Хадж. Проезд бесплатно! И не надо никому ничего объяснять – просто выходите и всё!».

Прочитав эти слова, долго сидел, уставившись в компьютер. Нахлынули воспоминания, размышления.

Когда-то, давным-давно, после первой войны, мне казалось, испытав чудовищные тяготы и лишения, люди станут лучше, чище. Не стали. Началась вторая война – более жестокая, чем первая. Она стала для нас серьезным уроком. Многих заставила задуматься: то ли делаем? так ли живем? И в этот судьбоносный момент среди нас отыскался лидер, который знал больше, видел дальше. Это был Ахмат-Хаджи Кадыров. «Пусть восторжествует справедливость!» - таков был его девиз. Он собрал вокруг себя единомышленников и начал распространять среди населения республики идеи мирной, стабильной, процветающей жизни. И мечтал о счастливом будущем для народа. Но идеи и помысли – полдела. Они остались бы всего лишь добрыми намерениями, если он, изо дня в день, преодолевая трудности и непонимание, не стал бы их претворять в жизнь. Тогда понадобились реальные политические и идеологические механизмы и средства. А их не было. Ахмат-Хаджи собрал лучшие умы народа и стал их разрабатывать. Заручившись поддержкой населения, он провел исторический референдум, на котором была принята Конституция ЧР, а затем и выборы Президента. Появилась возможность осуществить вековые чаяния чеченцев – жить в мире и согласии. Ахмат-Хаджи был избран Президентом Чечни. Весь народ вышел, как один, и проголосовал за его кандидатуру. Это были поистине исторические дни. В ту пору, возглавляя информационно-аналитическую работу в республиканском предвыборном штабе Ахмата-Хаджи Кадырова, я видел небывало высокую активность избирателей. Они доверили свою судьбу новому лидеру и не ошиблись в выборе. Это была победа не одного Ахмат-Хаджи Кадырова, это была победа всего чеченского народа.

Но враг не дремал. Почуяв скорую гибель, он устроил чудовищный теракт – погибли Ахмат-Хаджи Кадыров и Хусейн Исаев. Обезглавив республику, враг рассчитывал посеять в чеченском обществе панику, страх. И просчитался. Горе сплотило людей. Из всех районов - сел и городов Чечни, из регионов России нескончаемым потоком люди -знакомые и незнакомые потянулись в Центорой, чтобы в этот тяжкий час быть вместе с семьей Первого Президента. Чеченский народ стал в те траурные дни мощной силой, которую нельзя было ни напугать, ни покорить, ни уничтожить. Идеи, взгляды, помысли Ахмат-Хаджи Кадырова стали фундаментом возрождения и единения народа. А средоточием новой силы, жизнеутверждающей энергии стал Рамзан Кадыров, с детства впитавший идеи и воззрения отца. Очень своевременно прозвучали в те траурные для всех чеченцев дни слова национального лидера России В.В.Путина, который, в глубокой печали побывав на могиле своего друга Ахмат-Хаджи Кадырова, произнес: «Народ, воспитавший такого сына, заслуживает всяческого уважения».

Став руководителем республики, и, получив в свои руки реальные рычаги власти, Рамзан Кадыров активно начал претворять в жизнь идеи и мечты отца. Было невероятно трудно. Многого не хватало – не было квалифицированных рабочих рук, специальной техники, оборудования, финансовых средств, а восстановить предстояло буквально все: Грозный лежал в руинах. И он стал решать эти вопросы, ездил сутки напролет по восстанавливаемым объектам, лично проверял, как идут работы, в чем нуждаются строители. А наутро, не заезжая домой, без сна и отдыха, прямо со стройки мчался в Правительство, чтобы, собрав руководителей министерств и ведомств, дать им новые предписания. И всегда нужен был рядом отец, который подсказал бы ему самому, что и как делать. А его не было. Разумом постигая, но душой не соглашаясь, он хватался за телефон, чтобы набрать номер отца. И понимал, абонент не ответит. Как не отвечали десятки, сотни доблестных чеченских воинов, с которыми он рос, учился, строил планы на будущее - они пали смертью храбрых в кровопролитных боях с международными террористами. И тогда, уединившись, он начинал мысленно обращаться к отцу, как и любой из нас, рано лишившийся родителя, стараясь понять, что бы тот сказал, будь он рядом. И он осознал, не мог не осознать, что отец жив - он живет в его сердце, в его мыслях, в его делах! И будет жить вечно в памяти народа! И каждый раз, вспоминая отца, как любой из нас, он испытывал неутихающую боль в груди.

Наши отцы – наши корни, они были лучше нас. В их наставлениях мы находили силу, энергию и вдохновение. Мы будем в них нуждаться всегда – в любом возрасте. Лучше своих отцов нам не быть. Но мы обязаны претворить в жизнь их мечты и сделать больше, чем они. Это - наш долг перед ними. Только так будет из года в год развиваться и крепнуть наша Чечня! Рамзан Кадыров это понял. И он изменил жизнь людей, республики в лучшую сторону. Теперь пытается изменить людей, сделать их лучше, чтобы их нравы и поведение соответствовали традиционному исламу, традициям и обычаям народа, чтобы они поступали всегда справедливо.

Пусть восторжествует справедливость, которую завещал нам Ахмат-Хаджи Кадыров, во всех наших делах. Во всех наших взаимоотношениях друг с другом. Во всей нашей жизни. Потому что справедливость, бескорыстие, взаимопомощь, добропорядочность, человеколюбие всегда являлись фундаментом чеченского менталитета, духа, традиций и обычаев.

И вот после второй войны мы становимся чище сердцем и душой. И сами не верим тому, что меняемся в лучшую сторону. Иначе чем объяснить то, что в комментариях к тому снимку из Интернета, о котором писалось выше, в блогосфере развернулась жаркая дискуссия. Одни утверждали, что опубликованный снимок - умело сделанный монтаж, подвергая сомнению чеченский менталитет. Другие, кто остался верен духу народа, считали снимок – правдой, а кто-то даже утверждал, что видел ту надпись собственными глазами. Некоторые из тех, кто понимал, что в жизни слепо действуют законы рыночных отношений, задавались вопросом, на какие деньги живет, заправляет машину водитель грозненской маршрутки, если он занимается подобной благотворительностью? И, что радовало, немало оказалось среди участников дискуссии тех, кто готов был заплатить такому водителю больше, чем полагалось за проезд. Такие – вдохновляют.

Не знаю, монтаж тот снимок или нет. Хочется верить, что не монтаж. Поэтому верю - не монтаж. Хотя, считаю, в принципе, это не важно. На мой взгляд, важно то, что такие мысли появились. Важно, что в чеченском обществе набирает силу дух взаимопомощи, взаимной поддержки, взаимопонимания. Очень важно, что он материализовался в пассажирской маршрутке, она - общественное место. Дай Аллах, чтобы такие же объявления появились в других общественных местах - там, где формируются взаимоотношения людей. И дай Аллах, чтобы справедливость восторжествовала во всем. Убежден: так будет. Потому что это - вековая мечта нашего народа, четко и лаконично выраженная Ахмат-Хаджи Кадыровым.

Я верю, что нравы в чеченском обществе меняются в лучшую сторону. Верю в то, что божественное начало возьмет верх в душах людей, в их повседневных делах. И думаю, если даже нет такого объявления, о котором идет речь, ни в одной грозненской маршрутке, ценно то, что такие мысли все-таки зародились в чьей-то светлой голове, и он сделал подобный монтаж. Повторяю: верю, что снимок - не монтаж.

Почему я в это верю?

Потому что знаю, среди нас немало светлых людей, которые повесили бы в своих маршрутках такие объявления. Думаю, многие написали бы его без ошибок. Но эти ошибки, на мой взгляд, – тоже настоящее золото! Они указывают на то, что мы должны учиться, быть грамотными и образованными, постигать разные науки. Тогда мы, как народ, сможем адекватно откликаться на вызовы времени. Никто не посмеет управлять извне нашими мыслями и поступками. Потому что каждый будет думать своим умом, а не умом чужестранцев.

В том объявлении из грозненской маршрутки выражено исконно чеченское мировоззрение, пропитанное духом справедливости и человеколюбия. В нем учтено все. И уважение к старикам. И забота о детях. И сочувствие к инвалидам. И трепетное отношение к тем, кто направляется в зиарт, рузбана. И соучастие в делах тех, кто едет в больницу. И уважение к тем, кто совершил хадж. И, наконец, редко встречающееся в последнее время, но неотвратимо возрождающееся в чеченском обществе очень осторожное, деликатное отношение к тем, у кого денег с собой не оказалось, чтобы даже случайно не задеть их чувства, гордость и достоинство.

…Недавно видел сон. Видел светлую-светлую маршрутку, курсирующую по Грозному. Читал в ней объявление – такое же светлое, как сама маршрутка. И видел на месте водителя этой маршрутки светлого-светлого человека. Это был Имран Джанаралиев. Над его головой висела надпись: «Всевышний вложил в вас божественную суть!» Люди в салоне маршрутки читали сборник чеченских религиозных песен – назманаш. На заднем сиденье, с улыбкой во весь рот, сидел Маленький принц из одноименной сказки Антуана де Сент-Экзюпери. Он восхищенно смотрел на Имрана. Тот обернулся, его лицо озарила светлая-светлая улыбка. Вдруг Имран подмигнул Маленькому принцу, чего обычно никогда не делал в жизни. Они, похоже, знали то, чего не знал я.

Каждый раз, когда маршрутка останавливалась, из нее выходили светлые-светлые люди. Они шли в толпу, распространяя вокруг себя яркий-яркий свет, от которого становилось хорошо и тепло на душе. Мир постепенно избавлялся от несправедливости, эгоизма, зависти, ненависти, двуличия, бессердечия…

Светлых людей вокруг становилось все больше и больше…

_{Мансур Магомадов №62 (1745) 5 апреля 2012г.}

_{Все права защищены. При перепечатке ссылка на сайт ИА "Грозный-информ" обязательна.}